Это не то, что только верхушка разлагается, это очень, опасно, очень опасно. Каждый рабочий тащит что-то домой. Тогда, значит, честный человек оказывается в невыгодном положении — обязательно! А тот получает дополнительный доход. А за счет кого он получает? Все по труду должны получать. Но если ты получаешь нетрудовые доходы, значит, ты живешь за счет другого, то есть ухудшаешь положение других, потому что полагается — каждому только то, что по труду полагается. А вот многие фактически живут не по труду. Ведь нельзя в магазине достать чего-нибудь, а рядом можно достать, только надо взятку дать двойную.

Вот над этой экономической стороной я и дальше думаю, тут надо углубиться.

18.02.1977

Без социализма?

Обедаем — закуска: холодец, селедка, сливочное масло, лук; первое: харчо; второе: мясо с картошкой. Молотов слазил в подвал с фонариком и принес бутылку «Гурджаани».

— Сказали — я бы слазил, — говорю ему.

— Да ну что вы, — говорит он. Ему восемьдесят восьмой год.

Держит в руках том Чернышевского и говорит:

— Хрущев выработал программу коммунизма, и все согласились. А вот бороться за это, побеждать, переносить многие трудности… А если не бороться, не может быть коммунизма. Это не всегда доходит.

Социализм менее понятен, но без социализма не будет коммунизма.

19.04.1977

Какой же это социализм?

— Каждое общество проходит через стадию возникновения, постепенного усиления, созревания. Я не отказываюсь считать наше общество развитым социалистическим обществом с оговоркой, что это развитое общество по сравнению с предыдущим периодом, но в нем имеются существенные остатки переходного времени: два вида собственности и товарно-денежные отношения. Какой же это социализм, да еще развитой?

Уйти от этого нельзя, а кто этого не понимает, тот не понял марксизм-ленинизм, как этот бедняга Брежнев… Из марксизма вынимают его душу, его революционную сущность.

01.11.1977

Если мы не опомнимся

— Нужно жесткое, последовательное нормирование во всех областях, начиная с производства. И в распределении лишнего нельзя получить. За счет кого ты получаешь?

Да, да, это очень сложное дело, а другого выхода нет. Если мы не опомнимся, мы провалимся!

Это я писал, не мог закончить, — говорит Молотов.

— Мне кажется, там наверху изучали вашу работу.

— Я думаю.

— Но они боятся к этому подойти.

— Да, конечно, боятся.

— Мне кажется, они во многом с вами согласны.

— Я думаю. Я ведь ничего особенного не говорю, кроме того, что у Ленина есть.

— Они боятся этого.

— Боятся. Но и другого выхода нет. Сколько тут ни бейся…

Надо это проводить, конечно, умно, но другого-то выхода нет, иначе мы тоже запутаемся.

— Вячеслав Михайлович, у меня такое ощущение, что они боятся сейчас каждый за свое место больше, чем за общее дело.

— Это возможно. Собрались старики…

— Сидит, скажем, Суслов, которому давно пора на пенсию. Ведь он ни за что не уступит место…

— Ни за что, нет, нет, он зубами держится, зубами, — соглашается Молотов.

— Там много таких.

— Все такие, кроме тех, которые, так сказать, более или менее пасивны. Все такие, все. Иначе и быть не может — боятся всего. Нельзя так, нельзя. Все это у Ленина сказано, только не поставлены точки над «i», потому что он не мог забегать вперед, а у нас такая теперь полоса — болтать о коммунизме. Мы же смешном положении — в Программе в 1980 году коммунизм!

— Я пытался об этом говорить в ЦК — молчат и на другое переводят разговор: «А вот Леонид Ильич учит…»

— Бедняга, что напишут ему, тому и учит, — говорит Молотов. — Пишут литературно довольно неплохо, внешне как будто даже связно, но набор пустых фраз, иногда довольно красивых, иногда совсем, но содержания-то нет. Начиная с 50-летия Советской власти они почему-то вдруг начали говорить о развитом социализме, а не о коммунизме. Вот сейчас смеются: когда будет совсем развитой социализм, тогда ничего не купишь!

— В народе говорят: при коммунизме, как при царе, все будет.

— Да, при коммунизме, как при царе, все будет… Все это и смех и грех… А все это потому, что нет порядка, нет дисциплины, нет нормирования. Это разлагает людей, дискредитирует всю систему. Без жесткого порядка социализм невозможен — обязательно приведет к польским результатам.

За нас никто платить не будет. Поляки за нас не будут, а нам за них придется.

16.10.1980

— Примерно в то время, в шестидесятых годах, Мао Цзэдун высказался о коммунизме, о социализме. Я не помню, где это было, но он, который провозгласил строительство коммун в Китае, полностью не отказался от этого, он уже говорил, что для того, чтобы построить социализм, первую стадию коммунизма, надо двести — триста лет. Такое тоже трудно представить, да и нет необходимости…

Но это все-таки показало, насколько у нас поверхностное было представление. Уже развитой, зрелый социализм!.. Это болтовня тоже! Мы вступили, мне кажется, давно уже в стадию развитого социализма, но только вступили, мы в самом начальном периоде его. А для того чтобы сделать то, что надо для социализма в отдельной стране, надо все хозяйство перевести на общенародную собственность. Вот главное. Ленин по этому поводу просто и ясно сказал четыре слова: «Социализм есть уничтожение классов». Об этом не любят говорить. Самые такие зрелые ораторы наши. Об уничтожении классов в Программе ни слова. А это самый трудный вопрос социализма. Это главное.

Сейчас поднимается производительность труда. Вот, когда мы наладим, чтобы стыковались вовремя, без задержек, предприятия, тогда у нас производительность труда значительно поднимется. К этому дисциплина и ведет, и не просто дисциплина, а важно очень стыковые моменты хорошенько обеспечить, чтобы они везде осуществлялись вовремя и согласно плану. Пока этого нет. Многие попусту тратят время, ждут, когда им дадут то, что надо для работы. Ну что это такое? Значит, не настоящее плановое хозяйство. У нас много болтовни о перевыполнении плана, а мы все эти годы не выполняем план. Стыковые моменты, вот что главное — аккуратно, своевременно и точно. Конечно, трудное дело в таком большом хозяйстве, но это и есть социализм, в этом его трудность. А мы живем только крестьянским духом: авось бы! Авось бы продержались… Я давно уже хочу написать об этом — не выходит у меня. Не могу даже приступить, хотя мне ясно, что тут главное.

Осторожно, но можно похвалить Андропова. Он внес новую струю и хорошее направление. Но пока все это еще по-настоящему не оправдано, надолго ли это пойдет, тоже не вполне ясно. Но первые шаги, по-моему, имеют положительный характер.

11.03.1983

— По внешнему виду Андропова можно сказать, что он не вполне здоровый человек. Но все-таки этот человек для данного периода у нас — находка. Я не знаю, кто бы мог другой, — в этом кругу я не вижу. Немногословен. Словами не топит мысль.

— Андропов говорит: «Мы подходим к вопросу совершенствования производственных отношений. Их основа — общественная собственность на средства производства. У нас она имеет, как известно, двоякую форму: собственность государственная и колхозно-кооперативная. Перспективу мы видим в слиянии этих двух форм в единую общенародную…» То, о чем вы пишете, — говорю я.

— Да, да.

— «Мы, коммунисты, видим перспективу в постепенном перерастании советской государственности в общественное самоуправление».

— Ну, правильно, да, — соглашается Молотов.

— «И произойдет это, как мы считаем, путем дальнейшего развития общенародного государства».

— Общенародное государство, с моей точки зрения, неправильно. Я на другой точке зрения стою, чем ЦК. Польша и некоторые другие государства показывают, что общенародное — не особенно надежное дело. Пока. Пока империализм существует.